– Потому что хитрожопое Белое Братство обмануло Бога Войны в лучших чувствах, объявив членом Ордена, когда не имело на это никакого права, – торжествующе пояснила Элия, с шумом захлопнув художественный сборник, словно поставила эффектный восклицательный знак.

– Доказательства? – потребовал рационалист и прагматик Нрэн, скрестив руки.

– Их собственный устав! – рассмеялась богиня.

– Когда ты успела туда заглянуть? – ревниво вопросил герцог, внезапно начиная подозревать принцессу в намерении разыграть всю историю самостоятельно. Впервые ей, что ли, будет притворяться мужчиной, да и Нрэна богиня знает, как облупленного!

– Кто сказал, что я лазила туда сама? – таинственно протянула принцесса. – У меня есть другие источники, и они не вызывают сомнений. Что скажешь, Нрэн?

– Абсурдно! Остаюсь при своем мнении, но не невозможно, – нахмурившись, согласился с кузиной воитель, обдумав ситуацию, и обратился уже к Элегору, впившись взглядом в герцога с такой настойчивостью, будто пытался разом найти в нем нечто, чего не мог отыскать до сих пор: – Ты понимаешь, чем рискуешь?

– Я только выгляжу полным идиотом, ваше высочество, – вежливо улыбнулся дворянин. – А на самом деле просто сумасшедший дурак!

– Это точно, – хмуро согласился принц.

– А кроме шуток, – как всегда неожиданно посерьезнел Элегор. – Я готов рискнуть ради такого потрясающего приключения и ради Эйрана, пожалуй, даже ради вас, принц. Мы не слишком любим друг друга, но Стратег и Защитник необходим Лоуленду. Важна его независимость и свобода. Никакая мразь с верхних Уровней не имеет права использовать вас, как гончего пса.

– Пусть идет, – неожиданно смутившись, сурово бросил Нрэн. В его голосе слышалось отчетливое 'потеряешь голову, домой не возвращайся' и неловкость от того, что он, такой зрелый и трезвомыслящий бог, дал уговорить себя, поверил в реальную возможность задуманного Элией трюка.

– Безмерно польщен оказанным доверием, – резко возвращаясь к шутливому тону, кивнул герцог, – пускай и оказанным от безысходности.

– Элия просила рассказать тебе все, что я помню про Белое Братство, – констатировал Нрэн, привычно проигнорировав шутку.

Так необщительный бог поступал всегда, не считая себя способным тонко парировать остроту. Впрочем, его своеобразный мрачный юмор на взгляд Элии тоже имел свою прелесть, вот только мало кто мог в должной мере оценить это.

– Пожалуй, я вас оставлю, мальчики, – прочирикала принцесса с явно наигранным легкомыслием и упорхнула из кресла, поглядеть, как идут дела у Джея. Не дымятся ли не выдержавшие божественного напора карандаши или бедная кисточка.

Оставшись наедине с Элегором в уютной гостиной принцессы, Нрэн уставился на светлую столешницу, инкрустированную подобно креслам золотой проволокой, витарем, янтарем, лунником, тигровым и кошачьи глазом так искусно, что казалось, на поверхности дерева лежали настоящие солнцецветы. Неизвестно, какую именно мудрость суровый принц усмотрел в изящной мебели, однако медленно промолвил, словно удивляясь словам, срывающимся с губ:

– Прими мою благодарность.

– Ваше высочество, – Элегор, не нарушая торжественности момента, кивнул со сдержанным достоинством, принимая слова бога.

– А теперь слушай внимательно, – Нрэн углубился в рассказ, припоминая все, что только мог, четко и подробно обрисовывая внешность членов Совета и манеру их поведения, пересказывая всплывшие в посветлевшем после разговорас Элией сознании подробности диалогов.

Принц не обладал эпическим даром, но очень старался компенсировать недостачу таланта добросовестностью. Он мурыжил несчастного герцога, подготовленного чтением эпоса, подкинутого Элией, не меньше, чем призрак Регьюла богиню. По окончании повествования герцог чувствовал себя так, словно он все то время, пока Нрэн вещал, отжимался от пола с парой слонов на плечах.

И как только принц дал понять, что разговор закончен, герцог поспешил исчезнуть из покоев Элии, даже не дожидаясь ее возвращения и без всяких церемоний прощания, дабы мучительница не всучила ему еще тачку литературы, проповедующей идеи Белого Братства. Вдруг она уходила именно за этим? Путям Элегора прежде не доводилось пересекаться с членами ордена, однако уже заочно молодой бог возненавидел нудных светоносных фанатиков до глубины своей буйной души.

– Совсем замучил мальчика? – насмешливо спросила Элия, появляясь в гостиной и, как частенько любила делать, зашла принцу за спину, положила руки ему на плечи, а подбородок на светлую макушку.

– Если он собрался так рисковать, значит, не мнит себя ребенком, да и ты, давшая свое согласие, не считаешь его дитем,- отозвался Нрэн.

– Мы не считаем, – зарывшись носиком в волосы бога, прошептала женщина. – А вот ты…

– Мне не нравится ваш замысел. Элегор слишком безалаберен и азартен, я не привык доверяться таким, но ты будешь стоять за его спиной.Тебе верю. Есть шанс поймать удачу, – бог помолчал, накрыв своими руками ладони Элии, и пробормотал: – Беду навлекло мое безумие! Если б мог тогда здраво судить, во что ввязываюсь…

– Посмотрим, во что, – мудро улыбнулась принцесса. – Подчас самые неприятные ситуации возникают лишь для того, чтобы открыть дверь к благоприятным возможностям. А пока… Знаешь, дорогой, Лейм притащил из урбо-миров забавное жаргонное словечко 'не грузись!'. Попробуй последовать этому замечательному совету. Забудь хотя бы на время о бремени проблем!

– Думаешь, легко? – вздохнул Нрэн, подчас слишком высоко ставивший долг.

– Думаю, да, – промурлыкала принцесса, запуская руки под рубашку любовника. – А ты разве не согласен?

– Сейчас? Да, – Нрэн кивнул и, мгновенно развернувшись, приподнял, как пушинку, и посадил Элию к себе на колени.

– Как занятия с Мелиором? – поинтересовалась искусительница, продлевая сладкую пытку разговора. Склонив голову на грудь воина, женщина слушала учащенный бой его любящего сердца.

– Он никогда еще не был столь усерден и ретив, – невольно усмехнулся принц. – Следующая наша тренировка завтра вечером.

– Такой большой перерыв? – удивилась богиня, полагавшая, что Нрэн будет нещадно гонять разленившегося кузена, в кои веки добровольно отдавшегося в его руки.

– Утреннюю и дневную тренировки проведет Итварт, – дал справку бог.

– Хитрец, – звонко рассмеялась Элия, ерзая на коленях мужчины.

– Нет, я просто очень-очень соскучился, – жарко выдохнул Нрэн, вдыхая нежный аромат возлюбленной и пьянея без вина от одного лишь ощущения ее драгоценной близости – величайшего из сокровищ, которое нельзя было завоевать навсегда.

– Говорят, этот недуг излечим, – обводя пальцами четкие контуры мужественного лица, шепнула принцесса прямо в полураскрытые губы принца и поцеловала его долгим, сладким поцелуем.

– О таком лекарстве можно только мечтать, – пылко и жадно воскликнул 'больной'.

– Тогда предлагаю проверить его в действии, – нежно засмеялась Элия.

– Охотно, – стальные руки, прежде едва придерживающие ее, как хрупкий цветок или певчую птицу, сомкнулись на талии богини.

Нрэн оказался тяжелым больным, и первый сеанс, долженствующий поставить бога на путь окончательного выздоровления, занял лишь чуть меньше суток. Впрочем, Богиня Любви прилежно отнеслась к своим обязанностям целительницы и, когда воитель покидал ее, направляясь на назначенную Мелиору тренировку, по губам его блуждала преступная мечтательная улыбка.

А принцессу ждало иное, весьма срочное на ее взгляд дело. Поскольку, занятая 'лечением', она пропустила ужин, завтрак, обед и ленч разом, а время следующего ужина еще не настало, Элия не стала ломать голову над именованием обильной, как два завтрака и половина обеда, трапезы, а сразу занялась едой, источающей соблазнительные запахи. Повара в королевском замке Лоуленда, как и все прочее, бесспорно, были если не самыми лучшими во Вселенной, то весьма близкими к идеалу.

Элия ела не торопясь, отдавая должное искусству кулинаров, и никто – ни пажи, ни назойливые гости, – обыкновенно не осмеливался докучать ей в эти мирные минуты. Однако, на сей раз подозрительный шум в коридоре у кабинета грубо нарушил бесценный покой богини. Встревожившись, принцесса ринулась на звук, издаваемый каким-то тяжелым предметом при соприкосновении с дверным косяком.